Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе] - Петр Киле

Не знаю, чем объяснить, я никогда, сколько бы ни брал в руки «Книгу песен», не мог зачитаться с первых сонетов до конца, возможно, дело в переводах, возможно, в излишней изощренности стиха, что ценилось встарь, а у эпигонов превратилось в игру. Лишь отдельные, цельные сонеты, цельные по впечатлению или мысли, у поэта или переводчика, вдруг выпадают, как алмазы, когда дальше читать и не нужно.

Здесь я сделаю выборку именно из тех стихов, которые отличаются цельностью и ясной простотой, чего в конечном счете стремился достичь Петрарка. Я вскоре заметил, что это сонеты в переводе Вяч. Иванова, поэта и эрудита Серебряного века.

                  IIIБыл день, в который, по Творце вселеннойСкорбя, померкло Солнце... Луч огняИз ваших глаз врасплох настиг меня:О госпожа, я стал их узник пленный!

Гадал ли я, чтоб в оный день священныйБыла потребна крепкая броняОт нежных стрел? Что скорбь страстного дняС тех пор в душе пребудет неизменной?

Был рад стрелок! Открыл чрез ясный взглядЯ к сердцу дверь - беспечен, безоружен...Ах! Ныне слезы лью из этих врат.

Но честь ли богу - влить мне в жилы яд,Когда, казалось, панцирь был ненужен? -Вам - под фатой таить железо лат?

               XIIIКогда в ее обличии проходитСама Любовь меж сверстниц молодых,Растет мой жар, - чем ярче жен другихОна красой победной превосходит.

Мечта, тот миг благословляя, бродитБлиз мест, где цвел эдем очей моих.Душе скажу: «Блаженство встреч такихДостойною ль, душа, тебя находит?

Влюбленных дум полет преднарчертанК Верховному, ея внушеньем, Богу.Чувств низменных - тебе ль ласкать обман?

Она идти к пределу горних странПрямой стезей дала тебе отвагу:Надейся ж, верь и пей живую влагу».

             XVЯ шаг шагну - и оглянусь назад.И ветерок из милого пределаНапутственный ловлю... И ношу телаВлачу, усталый, дале - рад не рад.

Но вспомню вдруг, каких лишен отрад,Как долог путь, как смертного уделаРазмерен срок, - и вновь бреду несмело,И вот - стою в слезах, потупя взгляд.

Порой сомненье мучит: эти членыКак могут жить, с душой разлучены?Она ж - все там! Ей дом - все те же стены!

Амур в ответ: «Коль души влюблены,Им нет пространств; земные переменыЧто значат им? Они, как ветр, вольны».

                LXIБлагословен день, месяц, лето, часИ миг, когда мой взор те очи встретил!Благословен тот край, и дол тот светел,Где пленником я стал прекрасных глаз!

Благословенна боль, что в первый разЯ ощутил, когда и не приметил,Как глубоко пронзен стрелой, что метилМне в сердце Бог, тайком разящий нас!

Благословенны жалобы и стоны,Какими оглашал я сон дубрав,Будя отзвучья именем Мадонны!

Благословенны вы, что столько славСтяжали ей, певучие канцоны, -Дум золотых о ней, единой, сплав!

             CLXXVIГлухой тропой, дубравой непробудной,Опасною и путникам в броне,Иду, пою, беспечный, как во сне, -О ней, чей взор, один, как проблеск чудный

Двух солнц, - страшит желанье. БезрассудныйБлуждает ум - и нет разлуки мне:Я с ней! Вот сонм ее подруг: онеЗа ясеней завесой изумрудной.

Чей голос - чу! - звучит, слиян с листвойЛепечущей, сквозь шум вершин зыбучий,И птичий хор, и говор ключевой?..

Милей дотоль мне не был лес дремучий, -Когда б лишь солнц моих игры живойНе застилал от глаз зеленой тучей!

              CCLXIXПовержен Лавр зеленый. Столп мой стройныйОбрушился. Дух обнищал и сир.Чем он владел, вернуть не может мирОт Индии до Мавра. В полдень знойный

Где тень найду, скиталец беспокойный?Отраду где? Где сердца гордый мир?Все смерть взяла. Ни злато, ни сапфир,Ни царский трон - мздой не были б достойной

За дар двойной былого. Рок постиг!Что делать мне? Повить чело кручиной -И так нести тягчайшее из иг.

Прекрасна жизнь - на вид. Но день единый, -Что долгих лет усильем ты воздвиг, -Вдруг по ветру развеет паутиной.

            CCLXXIXПоют ли жалобно лесные птицы,Листва ли шепчет в летнем ветерке,Струи ли с нежным рокотом в реке,Лаская брег, гурлят, как голубицы, -

Где б я ни сел, чтоб новые страницыВписать в дневник любви, моей тоскеРодные вздохи вторят вдалеке,И тень мелькнет живой царицы.

Слова я слышу... «Полно дух крушитьБезвременно печалию, - шепнула, -Пора от слез ланиты осушить!

Бессмертье в небе грудь моя вдохнула,Его ль меня хотел бы ты лишить?Чтоб там прозреть, я здесь глаза сомкнула».

            CCLXXXIXСвой пламенник, прекрасней и яснейОкрестных звезд, в ней небо даровалоНа краткий срок земле, но ревновалоЕе вернуть на родину огней.

Проснись, прозри! С невозвратимых днейВолшебное спадает покрывало.Тому, что грудь мятежно волновало,Сказала «нет» она. Ты спорил с ней.

Благодари! То нежным умиленьем,То строгостью она любовь звалаБожественней расцвесть над вожделеньем.

Святых искусств достойные делаГлаголом гимн творит, краса - явленьем:Я сплел ей лавр, она меня спасла!

             CCCIIВосхитила мой дух за грань вселеннойТоска по той, что от земли взята;И я вступил чрез райские вратаВ круг третий душ. Сколь менее надменной

Она предстала в красоте нетленной!Мне руку дав, промолвила: «Я та,Что страсть твою гнала. Но маетаНедолго длилась, и неизреченный

Мне дан покой. Тебя лишь возле нет, -Но ты придешь, - и дольнего покрова,Что ты любил. Будь верен; я - твой свет».

Что ж руку отняла и смокло слово?Ах, если б сладкий все звучал привет,Земного дня я б не увидел снова!

            CCCXIО чем так сладко плачет соловейИ летний мрак живит волшебной силой?По милой ли тоскует он своей?По чадам ли? Ни милых нет, ни милой.

Всю ночь он будит грусть мою живей,Ответствуя, один, мечте унылой...Так, вижу я: самих богинь сильнейЦарица Смерть! И тем грозит могилой!

О, как легко чарует нас обман!Не верил я, чтоб тех очей светила,Те солнца два живых, затмил туман, -

Но черная земля их поглотила.«Все тлен! - поет нам боль сердечных ран, -Все, чем бы жизнь тебя ни обольстила».

           CCCXLVIКогда она почила в Боге, встретилЛик ангелов и душ блаженных ликИдущую в небесный Град; и кликЛикующий желанную приветил.

И каждый дух красу ее приметилИ вопрошал, дивясь: «Ужель то ликПаломницы земной? Как блеск великЕе венца! Как лен одежды светел!..»

Обретшая одну из лучших доль,С гостиницей расставшаяся бренной,Оглянется порою на юдоль -

И, мнится, ждет меня в приют священный.За ней стремлю всю мысль, всю мощь, всю боль...«Спеши!» - торопит шепот сокровенный.

Изданные уже после смерти поэта «Канцоньере» Петрарки оказали самое непосредственное влияние на расцвет европейской поэзии эпохи Возрождения, а также живописи, поскольку живопись проступала в зримых, солнечных образах поэзии.

   Август 2007 года.

Культура Ренессанса

Это итоговая статья к серии статей, начиная от «Сущность Ренессанса - гуманизм», «Эстетика Ренессанса» и т.д., в которых шла речь об эстетике и искусстве эпохи Возрождения в развитии, в творчестве поэтов, художников, архитекторов, мыслителей, творцов новой культуры.